| Murzilka | Дата: Среда, 06.03.2013, 08:03 | Сообщение # 1 |
 Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 1617
Статус: Offline
| 
Этот рассказ может поставит точку в споре о возможности фехтования на
шашках, а может быть подтолкнет исследователей и любителей фехтования к
более внимательному обращению с оружием являющемся частью традиционной
казачьей культуры. Читатели должны запастись терпением, но оно будет
вознаграждено, даже если они давно оставили дни пылкой юности за
спиной…
Этим
летом в жизни 15-илетнего Кости, реалиста VI класса Екатеринодарского
Реального училища, случилось важное событие, угрожавшее изменить всю его
жизнь и заставить ее пойти по новому, совсем необычайному руслу…
Дело в том, что этим летом Костя, впервые в жизни, серьезно влюбился!..
Услышал
он о „ней», теперешней властительнице всех его дум и помышлений, в
первый же вечер по приезде в станицу. После первых шумных приветствий,
расспросов, объятий, просматриваний свидетельства о переходе в VI класс и
похвал, когда Костю усадили за стол и принялись угощать обычными
вкусными, свежими яствами станицы: парным молоком, маслом с белым
хлебом, яйцами, мать вдруг, хитро подмигнув отцу, сказала:
— А до нас у станiцю нова паненька приïхала!.. Ось тoбi з Володею и веселiше буде!..
Костя
мало внимания обратил на ее слова. Такая масса новых, радостных
впечатлений охватила его, столько неотложных дел предстояло исполнить в
самом ближайшем будущем, что казалось решительно некогда было думать о
какой-нибудь паненьке, будь она красива, как сама Афродита. Еще нужно
было обежать весь громадный (десятина!) сад, посмотреть много ли плодов
принесет в этом году старая жердела, заглянуть в конюшню (отец уже давно
писал, что купил новую гнедую, под пару Савке), подкормить старого
Серого, осмотреть птичий двор, баз, амбары… А потом еще надо выбежать на
улицу, поболтать с ребятами, забежать к Володе, побывать на гребле… А
потом наверно поедут с отцом на хутор, к деду, а он уже наверно опять
расскажет что-нибудь про Запорожье, про переселение на – Кубань, про
Черноморцев… Ой, как интересно ‑ ну, где тут до папеньки…
Едва
утолив первый голод, поблагодарив мать и наскоро перекрестившись (он
всегда помнил, как не любит отец, когда забывают сделать это), Костя
стремглав бросился на двор… По дороге заскочил на минуту в отцовскую
комнату (собственно это запрещено, ну да уж по случаю приезда можно),
благоговейно потрогал тяжелую, в серебре шашку, кинжал, плеть и
потемневшую от времени берданку на стене, посмотрел на картину,
изображающую последнюю Раду на Сiчi (4 нюня 1775 года ‑ Костя твердо
помнил эту дату, хотя к великому негодованию не мог найти ее в своем
учебнике истории), на книжный шкаф в углу, и с радостным повизгиванием
(высшая степень радости) бросился на двор, к конюшням… Пахнул в лицо
знакомый, теплый воздух, зафыркали, переступая с ноги на ногу,
встревоженные кони… Громко лаял и гремел цепью у калитки Серый… Господи,
как хорошо в станице, дома… Ну, где тут паненька!.. Разве ж мог тогда
Костя подумать, что так быстро изменит свое мнение по этому вопросу… А
вот случилось…
На другой день они с отцом вернулись от деда…
Уже
завечерело, было почти совсем темно. Костя помогал старому Гордiю
распрягать лошадей, когда голос матери окликнул его с крыльца: „Костя,
иди сюда, у нас гости сидят»!.. Костя бросил постромку, которую
собирался отстегивать, напевая, вбежал по ступенькам в столовую и…
остолбенел на месте от изумления…
За
столом в столовой сидела — как ему в первый момент показалось, большая,
фарфоровая кукла, — вроде тех, что выставлены в игрушечном магазине на
Красной улице в Екатеринодаре… Ей-ей такие же светлые пушистые волосы,
большие глаза, чуть вздернутый, словно выточенный носик, такие же
мелкие, бисерные зубки, даже голубой бант в волосах такой же… Ну кукла,
прямо кукла,..
Он
так смутился, что даже поклониться забыл и не заметил сидевшей рядом с
девочкой пожилой, нарядно одетой дамы. Очнулся он от громкого,
раскатистого хохота отца, который, откинувшись на спинку кресла и
запрокинув бритую голову, хохотал во всю мочь своих здоровых легких…
Очнулся и, покраснев до слез, вихрем вылетел на столовой… Вслед несся
раскатистый смех отца, смех матери и пожилой дамы и даже
‑ о позор ‑ серебристый смешок «ее».
Дня
три Костя бродил, как потерянный… Мать пробовала его укорять за
постыдное бегство из столовой, но он затыкал уши и убегал от нее в сад.
Ему мучительно стыдно было вспоминать об этом дне, покрывшем его
несмываемым позором.. Обходами да намеками выведал он у матери, что эта
куколка ‑ ровесница ему по летам, что зовут ее Леночка, что она ‑ дочь
какого-то важного Петербургского чиновника, временно по делам службы
переведенного в Екатеринодар, и что ее мать, вместо какого-нибудь
курорта решила провести лето в станице, поближе к мужу… В этом Косте
почудился какой то таинственный перст судьбы. В самом деле ‑ разве не
странно, что мать Леночки из сотен Кубанских станиц выбрала именно их
станицу?.. Нет, положительно в этом было какое-то указание свыше… Костя
припомнил прочитанные романы ‑ во всех решительно герой и героиня
встречаются именно таким неожиданным образом…
Раза
два, вечером, тайком от всех домашних Костя пробирался на другой конец
станицы, к зданию школы, где у учителя снимала комнату мать Леночки, и
осторожно, сквозь щели деревянного забора, заглядывал во двор… Оба раза
ему повезло — во дворе, за столом, вместе с матерью и какими то
знакомыми сидела Леночка… Он слышал ее голосок и смех, так больно
напоминавший ему день его страшного позора… Второй раз он вдруг подумал —
а что, если войти?., и, не додумал, убежал без оглядки ‑ ему казалось
страшным даже встретиться с ней, а уж заговорить!..
Однако,
прошла одна неделя… другая… мать Леночки, вместе с дочерью заходила к
ним несколько раз и как то незаметно Костя познакомился с „ней». Не мало
способствовало этому присутствие Володи ‑ Костяного станичника и
закадычного друга. Володя учился во Владикавказском корпусе, в качестве
кадета был завзятым ухажером (за что Костя презирал его в былое время) и
на другой день по приезде уже познакомился с Леночкой… Вся кровь
вскипела в Косте, когда он впервые увидел их вместе, и нежелание
посрамиться перед „кадетом» заставило его преодолеть свою робость… А
потом… познакомились поближе и целые дни они с Володей проводили возле
своей дамы… И Костю неизменно смущали два обстоятельства… Первым было
то, что он уже давно, еще в бытность во II классе, определил свою
будущность… Он твердо решил сделаться запорожцем… Когда он вырастет, он
не будет брить голову наголо, как отец, а оставит посредине длинный
„оселедец» и оденет не черкеску, а синие шаровары и жупан, бережно
хранящиеся у деда в ларце… Затем он соберет ватагу, отобьет назад старые
запорожские земли и оснует новую Ciч. Сам он будет кошевым, а Володька
будет у него Войсковым писарем…
Так
вот в этом то и была загвоздка ‑ ведь, как известно, женщины на Ciч не
допускались, под страхом смертной казни.- Что же прикажете ему делать с
Леночкой, которая к тому времени уже станет его женой?.. Конечно, теперь
она за него не пошла бы, но когда он будет статным запорожским
атаманом, с оселедцем на ухом, с булавою и руках и золоченой „шаблюкою»
при боку ‑ о, тогда!..
Костя
переживал мучительные сомнения… Нужно было либо отказаться от Леночки…
но это было решительно не под силу его нежно влюбленному сердцу; либо ‑
от Запорожья… но это тоже было невозможно… Впрочем… Костя кажется
слышал, что на Ciчi было много и женатых казаков, только они жили hе на
самой Ciчi, а возле нее, на хуторах… Так, кажется, жил и сам знаменитый
атаман Иван Cipкo, гроза турок и татар.., Но Костя не мог припомнить
наверняка — так ли это и решил в кратчайший срок побывать у деда и
узнать все доподлинно… Если это верно, то еще не так плохо… Жаль,
конечно, что придется жить не на Ciчi, а около, но что ж… Вот только
Володька… Ведь он останется на Сiчi и наверно, пользуясь отсутствием
Кости, наделает ему гадостей…
Именно
Володька и был вторым обстоятельством, смущавшим Костю. С некоторых пор
Костя совсем перестал доверять своему другу. Да и неудивительно ‑ разве
можно доверять сопернику… а они с Володькой соперники, это несомненно…
Почему иначе Володька так увивается около Леночки и никогда, ну никогда
решительно не оставит ее наедине с Костей?.. Если поблизости Леночкина
мама, или вообще кто-нибудь третий, тогда еще так сяк, а наедине ‑
никогда!.. И потом ‑ почему он приносит Леночке в подарок цветы, и
только ей одной… Ведь есть же в станице и другие девочки ‑ ну хоть дочь
священника Лиза ‑ она тоже учится в институте ‑ ей небось не приносит…
Нет. Костю не проведешь, ‑ он сразу заметил, что здесь что то неладно.
А
самое досадное было то, что Костя как то всегда оказывался на втором
плане. Это наверно оттого, что Володя учится в корпусе, а там их обучают
даже танцам и вообще обращению с барышнями. А Костя умеет танцевать
только казачка, да еще лезгинку, но Леночка ни того, ни другого не
умеет… И Володя так хорошо умеет разговаривать с Леночкой… У Кости уже
через пять минут не хватает тем и он смущается, краснеет и чешет
затылок, а вот Володя — никогда… И поэтому выходит так, что Леночка
всегда обращает больше внимания на Володю, чем на него…
И даже сегодня… Оx, сегодня… Костя не может никак примириться с тем, что произошло сегодня…
Они
поссорились, впервые поссорились из-за женщины, из-за Леночки, а она
всецело была на стороне Володи! О Боже, не виноват же Костя в том, что
поскользнулся на откосе, когда они бежали наперегонки (победитель должен
был получить из рук Леночки кусочек ее голубой ленты на память), а
Володя полетел кувырком через его ногу и в кровь разбил себе нос… Они ‑
Леночка и Володя — остались в твердой уверенности, что он сделал это
нарочно, потому что Володя явно прибежал бы первым. Не помогли никакие
уверения ‑ ленту получил Володя и кроме того Леночка собственноручно
обмывала ему нос своим платочком, а его, Костю назвала нечестным… Это
было уже слишком… Костя убежал оскорбленный до глубины души, пылая
жаждой мщения, но самое ужасное было еще впереди… На прощание Володя с
угрюмым видом сказал, что они еще поговорят, когда с ними не будет дамы…
Конечно. Костя ничего не имел против „разговора», он с удовольствием бы
помял хорошенько бока Володьке и не сомневался, что это ему удалось бы
(к чести его противника необходимо заметить, что он не сомневался в
противном)… Но именно тут-то Володя и разбил его на голову… Костя ожидал
обыкновенной грубой драки (фи!) на кулаках, в лучшем случае на палках, а
вместо этого Володя час тому назад прислал ему через соседского Гришку
письмо, содержащее ни больше, ни меньше, как… вызов на дуэль, по всем
правилам составленный…
И
какое письмо!.. Костя, несмотря на все свое раздражение против
противника должен был с чувством мучительной зависти признать, что
никогда не сумел бы написать что либо подобное… Составлено целиком в
таких красивых и звучных выражениях — ни дать ни взять — роман!.. Чего
стоит, например, хоть это место: „я вижу, что между нами легла тень
женщины и решить этот спор может только сила оружия… А посему
соблаговолите указать Вашего секунданта»… и т.д. Правда, Костя немного
не понимал — при чем здесь „тень» и кроме того ему казалось, что эту
фразу он уже когда то, где-то читал, но все равно ‑ суть дела это не
меняло… Письмо было написано здорово; Володя не забыл даже приписать
внизу: «выбор оружия, места и времени, согласно правилам дуэлей,
предоставляете» Вам», (и „Вам» ‑ с большой буквы!).
Ну,
какое же может быть сомнение ‑ Костя, конечно, выберет шашки… На
пистолетах далеко не так интересно, да их трудно достать, а шашку
стащить на полчаса у папы в кабинете ничего не стоит… Шпаги, конечно,
были бы здесь более уместны, но их то уж решительно неоткуда было взять…
К тому же Володыевский и с Кмицицем, и с Богуном дрался на саблях.
Костя опасался только, что тяжелая с серебряной резьбой шашка придется
ему не по руке. Скверно так же, что Володя в корпусе обучается
фехтованию, а он сам знает всего несколько приемов, да и то конной
рубки, которые показал ему отец в свободное время… Но делать было
нечего…
Перечитав
еще раз письмо. Костя достал карандаш и сел писать ответ. Это было
очень трудно — ему не хотелось ударить лицом в грязь, а слова, как на
зло, не шли на ум… Наконец письмо было написано ‑ конечно, не такое, как
Володино, но все ж таки далеко не плохое. Чернилами пришлось
переписывать три раза ‑ один раз Костя по ошибке написал всюду «вы» с
маленькой буквы, а другой ‑ посадил как раз на подписи громадную кляксу.
Но, наконец, письмо было переписано и запечатано.
Теперь
оставалось переговорить с сыном станичного писаря — Тимой, которого он
избрал себе в секунданты и попросить его доставить письмо по назначению.
Спрятав конверт на груди. Костя отправился на поиски Тимы.
Будущий
секундант сидел на заборе своего сада и камнями сбивал с верхушки
дерева полуспелые жерделы. Когда Костя показал ему письмо и растолковал
ему в чем дело, он едва не свалился наземь ‑ так поразила его вся эта
история… Конечно, Костя потребовал с него честное слово, что все это
будет сохранено в тайне. Тима торжественно дал слово, тотчас же
согласился на исполнение обязанностей секунданта и, забрав письмо,
немедленно направился к Володе.
Костя
побрел домой. Весь вечер прошел для него как в тумане. Волнение,
радостное напряжение, ожидание и даже (стыдно было признаваться самому
себе) страх волновали ею. Вкусный, горячий ужин не лез ему в горло и, не
дождавшись чая, он пошел спать, торжественно поцеловав на прощание
отца, мать и маленького братишку ‑ ведь почем знать, может быть, он не
увидит их больше никогда в жизни!
Под
навесом амбара, где спал Костя летом, почему то казалось душно. Странно
и жутко казалось все вокруг ‑ подумать только ‑ завтра на рассвете он
встретится лицом к лицу со смертью… Мороз невольно пробежал по телу… Он
представил себе, как его находит убитым в глубине балки за станицей, где
он назначил место дуэли… Вот его приносят домой… убитого, или нет ‑
раненого, с ног до головы покрытого черной запекшейся кровью, бледного…
но он еще дышит… Мать плачет у него на груди, отец ходит из угла в угол
большими шагами (совсем как два года назад, когда умер брат Всеволод)…
Вдруг, какой-то крик во дворе… Вбегает Леночка… „Где он, где?..» кричит
она и падает к нему на грудь (с тем, что на этой груди уже рыдает мать,
Костя не хочет считаться). Мама плачет, Леночка целует его и тоже
плачет… Костя чувствует, что ему что то застилает глаза ‑ он сам
кажется, собирается наплакать… Тьфу и это человек, которому предстоит
завтра биться на смерть за право любить женшину… (Черт возьми, а эта
фраза у него вышла, пожалуй, ничуть не хуже, чем у Володи). Надо
выспаться, а то завтра будет дрожать рука… Костя с удовлетворением
отметил, что рассуждает, как настоящий завзятый дуалист…
Он
уже устроился поудобнее, собираясь заснуть, как вдруг внезапная мысль
заставила его подскочить и сесть па кровати… А Леночка?.. Неужели ж он
так и выйдет на поединок, будет ставить на карту свою жизнь, не повидав
ее?.. Нет, Костя чувствовал, что это свыше его сил (то есть строго
говоря не чувствовал, а знал, что должен чувствовать).
Он
встал, оделся и начал осторожно пробираться к калитке… Еще не поздно,
Леночка, конечно, еще не легла спать, ему наверно еще удастся повидать
ее… а может быть… может быть… удастся даже поговорить…
Спущенный
на ночь с цепи Серый сердито заворчал, но, узнав своего, виновато
замахал хвостом… Только бы отец не услыхал этого ворчания…
Калитка
слегка скрипнула, Костя очутился на улице… Теперь скорее, в тени
нависших через заборы ветвей ‑ за угол и бегом по узким переулкам, до
большого белого здания школы…
Костя
осторожно прильнул к забору и заглянул внутрь двора. Он не ошибся ‑
Леночка еще не спала… Все обитатели дома ‑ и учитель с женой, и мать
Леночки, и сама Леночка сидели за чайным столом во дворе. Кости сразу
бросилось в глаза знакомое белое платье… Но что это?.. Сердце зловеще
сжалось у Кости в груди…
Рядом
с Леночкой, блистая новенькой, изящной формой сидел молодой юнкер… Как
раз в это время, он что-то говорил Леночке, а та смеялась, откинувшись
на спинку плетеного кресла и полуприкрыв лицо веером. Смех был какой-то
особенный, в этом Костя готов был поклясться… Ему показалось даже, что
юнкер держал в своей руке маленькую ручку Леночки… Или нет?.. Необходимо
было перебраться на другую сторону забора, за угол ‑ оттуда должно было
быть виднее…
Костя
торопливо пробежал вдоль забора, завернул за угол и… едва не сбил с ног
приземистого, вихрастого кадета ‑ своего завтрашнего противника Володю…
С
минуту соперники молча смотрели друг на друга, оба сильно смущенные
этой неожиданной встречей… Затем, опомнившись, Володя вдруг отвесил
церемонный поклон, повернулся и пошел по улице разбитной походкой,
вздернув плечи и насвистывая песенку… Костя растерянно поглядел ему
вслед, даже не ответив на поклон, потом, тоже повернулся и медленно
побрел домой… Сладостное, волнующее чувство ожидания вдруг исчезло,
сменившись тупым ощущением тоски и обиды. Он уныло перелез через забор,
так как калитка уже была заперта на ночь, не раздеваясь улегся на
постель и долго ворочался с боку на бок…
Ему
показалось, что он только что задремал и все ж таки, когда он открыл
глаза и испуганно вскочил с постели, было уже совсем светло. Правда,
солнце еще не взошло, но вот-вот должно было взойти. На станице уже
скрипели колодезные журавли, слышалось мычание коров, фыркали лошади…
Проспал, совсем проспал, а еще сам назначил время дуэли на рассвете…
Опрометью
бросился он к дому. Слава Богу ‑ там все еще спало крепким сном.
Осторожно он поднялся на завалинку и заглянул в комнату отца. Его не
было: впрочем, Костя знал, что отец еще ночью должен был уехать в поле..
В полумраке комнаты на стене тускло поблескивала серебром заветная
шашка. Костя бесшумно открыт окно (он еще заранее, с вечера, выдвинул
задвижки) и, затаив дыхание, влез в комнату…
Через
несколько минут, с шашкой под мышкой, перебравшись через забор сада.
Костя во всю прыть летел по переулкам, не обращая внимания на свирепый
лай дворовых псов, злобно преследующих его по другую сторону заборов.
Еще
издали, сверху, завидел он на дне балки у серебристой ленты реки три
фигурки… Все были уже давно в сборе… Секунданты встретили его радостными
возгласами, а противник – сухим поклоном и долгим, презрительным
взглядом.
После
первых приветствии наступила некоторая заминка ‑ никто не знал, что,
собственно говоря, следует предпринимать дальше. Все взоры обратились к
Володе ‑ он один мог вывести из создавшегося затруднительною положения…
Тот молча взял с земли простую, с костяной рукояткой шашку и обнажил ее.
«Секунданты,
осмотрите оружие!..» торжественно проговорил он, протягивая шашку
своему секунданту. „И выберете хорошее, ровное место… А вас я попрошу
на одну минутку сюда!..» добавил он, обращаясь к Косте и отходя немного в
сторону. Передав шашку Тиме, Костя последовал за ним.
„Вот
это я попрошу Вас передать, в случае, если Вам сегодня посчастливится ‑
ей!.,» так же торжественно проговорил Володя, протягивая Косте
маленький, ровный пакет, с написанным тщательным почерком адресом.
Костя
молча кивнулголовой. Он едва не захлебнулся от зависти и обиды ‑ а ведь
он даже не подумал ни о чем подобном… Ох, этот Володя… Даже и тут он
превзошел его, Костю…
‑ Ну, що ж ‑ зачинайте, чi що!.. с явным нетерпением проговорил Тима, подходя и подавая шашку Косте.
‑ Вы смеряли оружие? спросил Володя, беря свою шашку.
«Еге-ж!.. Одинаковi, тiльки Котькина важка дуже!..
-
Тогда, может быть, бросим жребий? проговорил Володя, обращаясь к Костe,
но последний только отрицательно мотнул головой… Его била лихорадка
нетерпения… Рука, державшая рукоятку, слегка дрожала, несмотря на все
усилия сдержать волнение.
Между
тем Володя положил на траву шашку, медленно снял рубашку, обнажившись
до пояса и снова взял оружие. Костя только туже подтянул поясок.
— В последнiй раp питаю — може ще помиритесь? сказал вдруг, выступая вперед, Гриша (ну, конечно, его научил Володя).
—
Наш спор не из тех, которые разрешаются мирным путем!.. торжественно
возразил Володя. Костя передернул плечами, но не сказал ничего.
— Ну, як що так!.. Гриша отступил на шаг и махнул рукой.
С Богом!..
Шашки лязгнули… И точно этот холодный лязг сразу охладил волнение Кости… Он
сразу успокоился… Казачья кровь зашумела в жилах… Пальцы цепко охватили
рукоятку, глаза вспыхнули боевым огнем, рука отвердела и словно сама
делала нивесть как, через столетия, от отца ‑ сыну переданные движения…
Он весь подобрался, мускулы напряглись, движения стали быстры и точны… С
первого же столкновения, когда Володя нанес первый удар и отступил.
Костя понял свои слабые стороны и свои преимущества. Володя, несмотря на
кажущуюся неуклюжесть, был ловче его и быстро владел своей более легкой
шашкой, но зато Костя превосходил его силой и. кроме того, удары его
тяжелой шашки трудно было парировать. Заметив это он изо всей силы отбил
в сторону удар Володи и резко перешел в атаку… Володя начал медленно
отступать. Его шашка со звоном отскакивала при каждом столкновении с
тяжелым оружием противника и несколько раз он с трудом избегал удара,
отскакивая назад… Но в свою очередь он сообразил, что, размахивая, таким
образом, тяжелой шашкой. Костя быстро утомится, а тогда наступит его
черед действовать… И он продолжал отступать, терпеливо выжидая…Шашки звенели, оба секунданта, затаив дыхание, с вытаращенными главами
следили за поединком… Бойцы, особенно Костя, уже начинали тяжело дышать,
на лбу у них выступали капли пота… Солнце уже взошло и лучи его
скользили по верху балки, не добираясь еще до се глубины.Костя стиснул зубы. Он чувствовал, как медленно немеют от усталости мускулы… Еще немного ‑ и он не сможет поднять шашку…И в озлоблении он наносил новые и новые удары, наскакивая на своего
противника… Только бы подогнать его к реке, чтобы ему некуда было
отступать, а там… один удар носилки и… Но что же — и?..Костя вдруг представил себе Володино лицо, разрубленное пополам, Володин
неподвижный труп, и шашка задрожала в его руке… Он как-то до сих пор не
отдавал себе отчета, что может убить, или хотя бы ранить противника.Как ‑ убить вот этого самого Володю, с которым они вместе крали арбузы, вместе купались, ловили раков на лимане, убить его?..Рука вдруг сразу онемела, не слушаясь, лезвие шашки опустилось…В ту же секунду что-то, как молния, блеснуло перед глазами Кости, он
почувствовал удар в плечо, острую боль и, вскрикнув, упал на траву без
чувств…Когда он открыл глаза, бледное лицо Володи низко склонилось к нему… Костя
слегка поднял голову и растерянно оглянулся… Он лежал навзничь под
кустами, куда, повидимому, оттащил его Володя. Обоих секундантов и след
простыл.— Ну, что ‑ как тебе? тихо спросил Володя.— Ничего!.. Только плечо… болит… да слабость, так же тихо ответил Костя.— А приподняться сможешь? В голосе Володи зазвучала какая то таинственность: Постой, я тебе помогу!..В первый момент у Кости закружилась голова, но это тотчас же прошло.
Лезвие шашки, к счастью, только слегка задело плечо, не разрубив
ключицы. Через минуту Костя, с помощью Володи, уже поднялся на ноги.— Иди сюда, я тебе хочу показать что-то! прошептал Володя.Костя неуверенно сделал несколько шагов.— Смотри!.. торжественно, как никогда, провозгласил Володя, раздвигая ветви кустарника: Вот то, из-за чего мы бились!..В нескольких десятках шагов от них, на берегу реки стояли рядом Леночка и
молодой юнкер. Он держал одной рукой поводья двух оседланных лошадей, а
другая… другая лежала вокруг талии Леночки… И она не только не
протестовала против этого, но еще вдобавок положила свою головку ему на
плечо…Володи отпустил тотчас сомкнувшиеся ветви. Костя растерянно посмотрел на приятеля.— Женщина всегда останется женщиной!.., скорбно произнес Володя: но,
казакам недостойно ссориться из-за юбки!.. Я виноват перед тобой, Кот ‑
прости, и будем друзьями…— Будем друзьями!.., как эхо повторил Костя, хватая протянутую руку, даже
не подумав, что Володя опять оказался умней его… Друзья крепко
обнялись, затем Володя взял из рук приятеля розовый конверт и разорвал
его на тысячу кусков…В это время наверху балки показалась целая толпа женщин и стариков,
предводительствуемая матерями обоих дуэлянтов… Очевидно, перепуганные
секунданты успели переполошить уже всю станицу…Костя вздохнул, посмотрел на свое окровавленное плечо, на Володю, который с
угрюмым выражением лица вытирал шашку и молча присел на откосе, готовый
со стоическим хладнокровием встретить неприятные последствия своей
первой дуэли из-за женщины…Источник: журнал «Вольное Казачество». 1930 г. №67.
C уважением Некий Tomsik aka Мурзилка
А у вас есть ручка за 2.50?
|
| |
| |
